Алексей СЕМЁНОВ 06 ноября 2017, 19:20
«"Русский начал революцию, немец доделает её", - сказал Ленин в своей речи в Смольном институте в день 25 октября. После Ленина в Смольном в тот день говорил Луначарский. Он сказал: "Большевики поставили себе задачей, чтобы гражданская война (конечно, если таковая произойдёт) была введена в гуманные рамки».
Марк Алданов. «Картины Октябрьского переворота».
В прошлом году в своём блоге «ПГ» я написал о двух эсерах – Александре Керенском и Викторе Чернове. Этот текст сделан на основе тех записей. Оба – и Керенский, и Чернов - были в России осенью 1917 года важными политическими фигурами. Они, социалисты-революционеры, каждый по своему, противостояли двум другим противникам из социалистического лагеря – Владимиру Ульянову (Ленину) и Льву Троцкому. И Чёрнов, и Керенский примерно в одно время оказались в Пскове. Это было ровно сто лет назад, в самые горячие дни Октябрьской революции. Революции, которую первое время большевики официально могли именовать и Октябрьской революцией, и Октябрьским переворотом. Это было непринципиально. Иногда противники большевиков это событие называли даже Октябрьской контрреволюцией – в противовес Февральской революции.
Говорил ли Ленин ровно сто лет назад: «Русский начал революцию, немец доделает её»? Из известной стенограммы это вымарали, однако не только эмигрант Марк Алданов, но и, например, большевик Иосиф Сталин в этом не сомневались. Правда, Сталин добавил к немцам их противников англичан и французов, переиначив смысл сказанного. Открываем собрание сочинений Сталина и читаем его заключительное слово, произнесённое 13 декабря 1926 года на VII расширенном пленуме Исполкома коммунистического интернационала. Там говорится: «Если Энгельс говорил, что француз начнёт социалистическую революцию, а немец доделает, между тем как Ленин, учтя опыт победы революции в СССР, изменил эту формулу и заменил её другой, сказав, что русский начал социалистическую революцию, а немец, француз, англичанин доделают…» Остаётся только понять, что всё-таки имелось в виду. На чьей территории иностранцы будут делать революцию? На своей или чужой? Но об этом как-нибудь в другой раз.
Александр Керенский (в центре).
Большевикам «архиважно» было захватить власть до выборов в Учредительное собрание, которые для них были заведомо проигрышными (они их, захватив власть, всё-таки проиграли, потому что контролировали ход выборов только в отдельных городах России).
Захвату Зимнего дворца восставшими предшествовал отъезд из Петрограда Александра Керенского. Судя по всему, он не собирался ехать в Псков. Заставили обстоятельства.
В Петрограде к тому времени установилось двоевластие. Глава правительства во время передвижения по своей же столице сильно рисковал и легко мог попасть в руки красногвардейцев. Надежда у Керенского была на войска, высланные эшелонами с Северного фронта (штаб фронта находился в Пскове). Но связи с этими войсками не было. Члены Временного правительства не могли определиться, что же делать. «Никаких сведений о высланных с Северного фронта эшелонах, хотя они должны были быть уже в Гатчине, не поступало, - вспоминал Керенский. - Началась паника. Переполненное с вечера здание Штаба быстро пустело».
Наконец, Керенский решился ехать навстречу эшелонам «и протолкнуть их в СПб., несмотря ни на какие препятствия». Предполагалось, что эшелоны застряли в Гатчине.
Свой отъезд из Петрограда Керенский объяснил так: «Я решил прорваться через все большевистские заставы и лично встретить подходившие, как мы думали, войска».
Было несколько способов покинуть город. Выбрали самый откровенный вариант - без всяких переодеваний и изменения внешности (напротив, внешность в это время изменил Ульянов-Ленин, носивший парик. О переходе власти в руки Советов Ульянов-Ленин в Смольном тоже объявит загримированным).
По словам главы Временного правительства, «решили идти напролом: чтобы усыпить всякую неосторожность будем действовать с открытым забралом». Подали открытую машину, не успев даже запастись бензином и запасным колесом. С Керенским, одетым в привычный полувоенный френч, в Гатчину отправились несколько офицеров. Перед самым отъездом к правительственному автомобилю присоединился автомобиль американского посольства. Возникли сомнения: американский флаг на капоте привлечёт дополнительное внимание большевиков. Тем не менее, по городу обе машины ехали друг за другом. Красные патрули Керенского пропустили и даже отдавали честь. Решение об аресте главы правительства революционный штаб примет чуть позднее.
Александр Керенский (в автомобиле второй слева)
Домчавшись до гатчинской комендатуры, Керенский и его спутники узнали, что никаких эшелонов в городе нет. Решили двигаться дальше - в Лугу и, если понадобиться, в Псков. Но Керенскому показалось, что комендант ведёт себя странно, стараясь делегацию под благовидными предлогами задержать.
Позднее, в пропагандистских целях, большевики придумали, что Керенский якобы бежал из Петрограда, переодевшись женщиной. Для действующего председателя правительства это действительно было бы обидно. Впрочем, к переодеванию в конспиративных целях в то время прибегали неоднократно. Наиболее известна история побега Сталина из ссылки - из Сольвычегодска. Сразу несколько источников сообщают, что в июне 1909 году, после утренней поверки, Сталин переоделся женщиной и бежал на лодке до Котласа. Про Ленина пишут, что летом 1917 года, когда Керенский арестовал Троцкого, Ленин тоже перебирался в Финляндию, переодевшись женщиной. Как было на самом деле, сказать трудно. Здесь важно другое: чуть ли не каждый второй участник революционного процесса вынужден был менять внешность. Так что в идее переодевания не было ничего необычного.
В Гатчине Керенский оставался недолго. Обстановка ему показалась подозрительной, и он спешно покинул город. Минут через пять после этого к комендатуре подкатил автомобиль с членами военно-революционного комитета. Керенский позднее уверял, что его предал кто-то в Зимнем дворце. Но революционеры и сами могли догадаться, где находился председатель правительства. Ведь он открыто, на виду у патрулей, выехал из города по направлению к Гатчине.
Керенский на своём автомобиле покинул Гатчину без приключений, а второй автомобиль - тот, что с американским флагом, был обстрелян, водитель ранен в руку, а находившийся в машине офицер спасся, скрывшись в ближайшем лесу.
«Не стоит описывать нашу безумную погоню за неуловимыми эшелонами с фронта, которых мы так нигде и не нашли, вплоть до самого Пскова, - рассказывал Александр Керенский в воспоминаниях. - Въезжая в этот город, насколько помню в девятом часу вечера, мы ничего не знали о том, что здесь происходит; известны ли здесь уже СПб события, и, если известны, то как они здесь отразились, поэтому решили действовать с величайшей осмотрительностью и поехали не прямо в ставку Главнокомандующего Северным фронтом генерала Черемисова, а на частную квартиру...»
Сколько уже было таких историй, когда человек приезжал в Псков и, не понимая обстановки, пытался отсиживаться на частных квартирах. Достаточно вспомнить генерала Краснова. Ему тогда не повезло - по той причине, что он попытался договориться с генералом Бонч-Бруевичем. Керенский оказался осторожнее. Он только что пережил погоню.
Александр Керенский
На частной псковской квартире жил муж сестры Керенского - генерал Владимир Барановский, в тот момент - генерал-квартирмейстер штаба Северного фронта. Барановский сделал карьеру как раз в тот момент, когда Керенский вошёл в правительство, за полгода превратившись из подполковника в генерала и даже одно время занимая должности военного и морского министра во Временном правительстве, а потом - начальника кабинета военного министра (при большевиках он перейдёт в Красную армию, в 1931 году его арестуют, и он в том же году умрёт в Сиблаге).
Барановский рассказал Керенскому, что в Пскове всё обстоит ещё хуже, чем он думает. Здесь уже действует большевистский военно-революционный комитет, в который пришла телеграмма из Петрограда, подписанная прапорщиком Крыленко и матросом Дыбенко. В телеграмме говорилось, что Керенского, как только он появится в Пскове, необходимо арестовать.
«Сверх всего этого, - вспоминал Керенский, - я узнал и ещё худшее, а именно: что сам Черемисов делает всяческие авансы революционному комитету и что он не примет никаких мер к посылке войск в СПб., так как считает подобную экспедицию бесцельной и вредной».
Тем не менее, разговор с Черемисовым у Керенского состоялся. Командующий Северным фронтом рассказал, почему войска до сих пор не отправились на помощь Временному правительству. Оказывается, у него не было в распоряжении свободных войск. Так он сказал. Более того, он не гарантировал безопасности Керенскому. В общем, приказ об отправке войск в Петроград Черемисов отменил. «Отвратительное впечатление осталось у меня от свидания с этим умным, способным, очень честолюбивым, но совершенно забывшем о своём долге человеком», - написал Керенский, заканчивая рассказ о том разговоре.
Итак, пока большевики занимали Зимний дворец и арестовывали правительство, Керенский находился в Пскове, не теряя надежды собрать войска и вернуться в Петроград (об аресте Временного правительства он ещё не знал).
То, что происходило в Пскове в эти дни, напоминало события конца февраля 1917 года, когда глава государства, в тот момент - Николай II, не мог найти общий язык со своими военачальниками. Теперь то же самое происходило с Керенским. На месте генерала Рузского был генерал Черемисов, на месте Николая II - Александр Керенский, но город был тот же самый. Военные, вместе того чтобы выполнять приказы, снова пытались заниматься политикой.
Черемисов, когда покидал Керенского, сказал, что скоро в Пскове появится генерал Краснов (он находился в Острове). «В таком случае, генерал, немедленно направьте его ко мне», - приказал Керенский. Черемисов обещал, но слова не сдержал, и как только закончил разговор, отправился звонить по прямому проводу командующему Западным фронтом генералу Балуеву - уговаривать того не оказывать помощи правительству.
За сто лет изданы сотни и тысячи книг, в которых описываются эти события. В одних Черемисов предстаёт немецким шпионом, в других - давно сочувствующим большевикам и даже помогающим им материально. Иногда Керенского называют человеком, «подыгрывающим своему земляку Ульянову» (оба учились в одной гимназии в Симбирске, их родители поддерживали хорошие отношения). Но всё-таки правдоподобнее выглядит версия, по которой эти и многие другие ключевые участники октябрьских событий 1917 года преследовали свои собственные цели. Возможно, они даже думали, что это идёт на пользу не только им, но и России. И, наоборот, не думали, что втягивают страну в Гражданскую войну на фоне Мировой войны.
В ту ночь Черемисов сделал всё возможное, чтобы Керенский не получил не только подкрепления, но даже возможности встретиться или хотя бы по телеграфу пообщаться с генералами, настроенными против большевиков (Духониным, Красновым).
Увидев, что Черемисов вышел из-под контроля, Керенский, посовещавшись с генералом Барановским и остальными сопровождавшими офицерами, решил отправиться за подмогой в штаб-квартиру 3-го конного казачьего корпуса в Остров. Это был тот самый корпус, принимавший участие в походе Корнилова во время противостояния Керенского и Корнилова. Разумеется, в этом частично расформированном корпусе никакой симпатии к председателю Временного правительства не питали. В своих воспоминаниях Керенский этого не скрывал: «Офицеры же в свою очередь никак не могли примириться с крахом Корниловского начинания и ненавидели всех его противников, в особенности, конечно, меня...»
У Керенского в августе 1917 года была отличная возможность предотвратить большевистскую революцию - договориться с Корниловым и провести реформы. Но он предпочёл сохранить свою власть в ущерб России. Власти ему хватило только до конца октября. И теперь он метался между Петроградом, Гатчиной, Лугой, Псковом, Островом и воочию убеждался, что не может управлять не то что государством, но и незначительной его частью. Даже одного надёжного полка не было в его распоряжении.
Поздней ночью мы выехали в Остров, - вспоминал Керенский. - На рассвете были там. Данный по корпусу приказ об отмене похода в свою очередь был отменён. Поход на СПб. - объявлен. Мы не знали тогда, что Правительство, на помощь которому мы спешили, уже во власти большевиков, а сами министры сидят в Петропавловской крепости».
Казаки во главе с Красновым, несмотря на нелюбовь к Керенскому, вроде бы согласились отправиться в Петроград, но уже ходили слухи, что местный гарнизон решил воспрепятствовать этому походу.
По словам Керенского, «Псков под разными предлогами, чтобы парализовать наше начинание, не давал пути нашим поездам... С большим опозданием поезда, гружёные эшелонами 3-го конного корпуса, двинулись в путь». Это только звучало так грозно - корпус. В действительности в эшелоне находилось 500-600 казаков и несколько пушек.
Александр Керенский
О захвате Зимнего дворца Керенский узнал только под Лугой. Причём, это известие глава правительства получил не из Петрограда, а из Пскова. Керенскому показалось, что оно «сфабриковано большевистским агентом» («Но, как это в жизни часто встречается, самое достоверное показалось невероятным, а сам гонец из Пскова - подозрительным. Ведь у нас в поезде офицер, покинувший Петербург утром 26-го октября. По его словам, в это время Правительство ещё оборонялось в дворце, а в городе силы сопротивления против большевиков увеличивались»).
Таким образом, глава правительства не поверил в переворот. В свою очередь, главе правительства с каждым часом тоже верили всё меньше. Проливать кровь за правительство Керенского почти никто не собирался, включая 3-й конный корпус. Вскоре Краснов прикажет арестовать Керенского, но глава свергнутого Временного правительства в последний момент скроется из Гатчинского дворца, в котором тогда находился (это будет 1 ноября). У него проснулся талант убегать в последний момент. Спасёт переодевание в одежду матроса.
«Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты, - рассказывал Керенский. - Я ушёл, не зная ещё за минуту, что пойду. Пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я ещё шёл по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шёл вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни. В эти минуты они проявили выдержку, смелость и самоотвержение незабываемые».
Керенский искренне считал, что события конца октября 1917 года стали частью плана «патриотической реакции», руками большевиков свергнувшей ненавистное Временное правительство. В долговечность большевистской власти тогда мало кто верил. Возможно, так действительно думали некоторые генералы, саботировавшие приказы Керенского. Но ведь были и другие генералы - Черемисов, Бонч-Бруевич, тот же родственник Керенского Барановский... Эти люди, как и многие другие (вроде генерала Брусилова) готовы были с большевиками сотрудничать и явно не считали их временщиками (заигрывания с большевиками не помогут Черемисову. Его в ноябре отстранит от командования Северным фронтом прапорщик Крыленко.
Время генералов надолго прошло. Настало время прапорщиков.
Окончание следует
Чтобы оперативно следить за самыми важными новостями, подписывайтесь на наши группы «ВКонтакте», «Телеграме», «Твиттере», «Фейсбуке» и «Одноклассниках».
.jpg)
