Ирония судьбы. Продолжение

Позор. Без иронии

«Ирония судьбы. Продолжение» 2007 год,
режиссер Тимур Бекмамбетов.

Может ли быть честным и искренним фильм, на постере которого есть элементы продакт-плейсмента в виде елочной игрушки, символически раскрашенной в цвета одного из основных российских операторов сотовой связи? Могут ли создатели глупых хитовых блокбастеров не испохабить любимую романтическую комедию нескольких поколений? Может ли быть внятное продолжение у фильма, который хочется пересматривать и пересматривать? Не надейтесь.

Давайте смотреть правде в глаза. Константин Эрнст, числящийся в продюсерах новой «Иронии судьбы», человек деловой, он знает цену деньгам и эфирному (в данном случае экранному) времени. Эрго, абы что в продукции «от Эрнста» вроде бы как не должно превалировать. Это раз.

Тимур Бекмамбетов, ныне вспахивающий плодородные нивы Голливуда, сумел своими «Дозорами» поднять новую волну интереса зрителей к российскому кино и доказал, что и в наших широтах можно снимать кино, которое не стыдно будет показывать где-то за пределами 1/6 части суши. Драйву и уместному использованию спецэффектов в «Дозорах» любой «Человек-паук» позавидовал бы. Это два.

Причины, по которым эти два дельца взялись за всенародно любимый вечный фильм Рязанова, вполне очевидны: на этот фильм народ однозначно будет валить не хуже, чем на распиаренные «Дозоры», значит, кассу киношка (и не серчайте, это именно киношка, ни больше, ни меньше) соберет достойную. Ну и фильм сможет частично (хотя, что-то подсказывает, что там добрых две трети стоимости создания фильма уже отбились) окупить себя за счет грамотного продакт-плейсмента. Это три.

Люди, умеющие хоть сколечко рассуждать логически, просто взвесив про себя эти факты, смогут сказать: понравится им кино или нет. Тем, кому начхать на искорки искренности и доброты в рязановской «Иронии», кому интересно посмотреть на «Дозор» с элементами романтической комедии, кому просто нравятся глупые фильмы, лишенные взвешенного и добротного сценария, в общем, зрителям неприхотливым и не требовательным «Ирония судьбы. Продолжение» придется в самый раз. Новогодняя комедия. Местами даже смешная. В главных ролях звезды. Чего еще желать от фильма? Большего. Всегда нужно желать большего.

На Новый год отец и сын Лукашины с мужиками всегда ходят в баню… Отец, как обычно, опаздывает. И тут дядя Паша, он же Александр Ширвиндт, предлагает Косте Лукашину (Хабенский forever!) сделать отцу оригинальный подарок на Новый год. Протягивает тому стопарь водки и… Костя просыпается в Питере, в квартире по 3-й улице Строителей… Ну, вы и так адрес наизусть помните. В квартире проживает Наденька (ее играет басовитая Лиза Боярская), дочь той самой Надежды Шевелевой… До Нового года, как водится, несколько часов, к барышне вот-вот должен заявиться возлюбленный, топ-менеджер той самой желто-черной полосатой сотовой компании Ираклий (Безруков впервые смотрится к месту), дабы предложить в присутствии мамы-папы руку и сердце и кольцо из чистого золота, презренного металла.

И все, понеслась чехарда, уже знакомая по первой «Иронии»: Костя, хоть и вроде бы добровольно уходит из наденькиной квартиры, но все равно упорно в нее возвращается, строит козни Ираклию, стряпает встречу своего батеньки и его вечной возлюбленной (ни Женя Лукашин, ни Надя Шевелева так и не смогли забыть ту глупую новогоднюю ночь тридцатилетней давности, пробовали обзавестись семьями, нарожать детей, в итоге оба остались родителями-одиночками), влюбляется в Наденьку, попадает в опорку… В общем, плотность событий на единицу экранного времени может поспорить с плотностью приснопамятного продакт-плейсмента. Но что-то во всей этой новогодней карусели поддельное.

И вот что. Если в оригинальной «Иронии» события разворачивались без какого либо умысла и просчета, просто вот так случилось, что пьяный москвич проснулся в квартире ошарашенной жительницы града на Неве, и все их поступки были продиктованы самой ситуацией, это действительно была Ирония Судьбы, героев просто взяли и поместили в смешной эксперимент.

В «Продолжении» (язык не поворачивается так назвать эту поделку) ни иронией, ни тем более судьбой даже не пахнет, все события – более-менее четкий план Кости Лукашина, подсказанный ему дядей Пашей (а тому автором сценария Алексеем Слаповским). Подвох становится очевидным в момент, когда Костя подстраивает вынужденное отсутствие Ираклия в квартире Наденьки – звонит тому на мобильный и старушечьим голосом грозится снести базовую станцию, которая мешает смотреть Новогодний огонек на Первом (телевизоры, кстати, в этом фильме показывают либо рекламу пчелиного сотового оператора, либо вышеупомянутый огонек).

В итоге расчетливый и хваткий Ираклий оказывается не у дел: базовую станцию ломают разгневанные жильцы, спеша к возлюбленной и несясь на машине почему-то через футбольное поле во дворах, он врезается в столб, Новый год Наденька встречает с самозванцем Костей, а Ираклий в конце фильма почему-то собирается улетать обратно в родной Владивосток…

Сценарные дыры явно черного цвета. Неуместные спецэффекты и панорамирование в рапиде (плавные облеты камерой замерших героев – целующихся Кости и Наденьки, уткнувшегося в подушку безопасности Ираклия, упитого в стельку пограничника с овчаркой на крыше) мозолят глаз. Положительные герои (в первую очередь Костя) почему-то не дают поверить в собственную положительность. Потуги на постмодернизм и явное издевательство над оригинальной «Иронией» (Наденька встречает Новый год точно в таком же платье, как и ее мать 30 лет назад, ее суженного точно так же зовут дико несуразно, как и ее отца (имена Ираклия и Ипполита начинаются на одну букву!)), цитирование рязановского шедевра – все это ни разу не радует.

Кажется, что фильм создавался по принципу «а давайте»: а давайте у нас в опорке будет пьяный финн – давайте, а давайте устроим сцену на лестничной клетке и Женя Лукашин будет философствовать про то, что «у любви нет прошедшего времени» – давайте! А давайте наша главная героиня полюбит того, кто весь вечер врал ей напропалую и смотрел при этом в глаза… Ну почему бы ей не полюбить-то?

Нечестно это всё. Даже в чем-то гадко. И дело не в том, что сюжет «Иронии», любимый и пережеванный сотню раз, испоганен, изнасилован и расчленен, как жертва Чикатило. Ведь можно взять «Гамлета» и сделать из него современную классику «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Просто надо делать это не ради денежной выгоды. Всего-то.

Писал Germanik,
21 декабря 2007 г.