Не «лепите горбатого»!

Конкурс проектов монумента «Десантное Братство» привёл в постыдный тупик

14 октября в выставочном зале Союза художников в Пскове (ул. Ленина, 1) довольно торжественно, при небольшом стечении представителей прессы, была открыта для публики экспозиция эскизных проектов монумента «Десантное Братство». Памятник этот предполагается возвести на Завеличье, в обширном сквере у перекрёстка Рижского проспекта и ул. Горького (на Четырёх Углах). Целью выставки является, как видно, прояснение общественного мнения о проектах, а также и формирование этого мнения.

Проект № 88. Авторы: В. Шувалов, В. и Д. Медниковы, М. Топольская (Санкт-Петербург). Фото: Александр Сидоренко

Столь резко критичные тексты, как тот, что последует ниже, формулировать тяжело: всегда так не хочется кого-то обижать. Люди (как правило) по-своему ни в чём не виноваты: все работают, все в меру сил стараются, чтобы в городе и мире становилось лучше. Трудно возвышать голос беспощадной критики, но обойтись без этого в данном случае никак нельзя.

Экспозиция, о которой пойдёт речь, просуществовала лишь до 19 октября – всего около пяти суток. Уже на 20-е октября было назначено заседание жюри, которое должно было оценить предложенные варианты памятника и, по-видимому, что-то из них выбрать к реализации. Но пусть даже эта заметка будет (как почти всегда у нас в подобных случаях бывает) чем-то вроде хлопанья крыльев в воздухе, пусть уподобится она озабоченному кудахтанью, когда бульон уже сварен (и съеден) – молчать невозможно!

«Достижения народного хозяйства»

Экспозиция произвела, мягко говоря, самое странное впечатление. Уровень подачи всех проектов (даже с учётом того, что это лишь предварительные эскизы) предельно низок и, пожалуй, оскорбителен - даже для стен, которые приютили выставку. Конечно, мы понимаем, что салон Псковского Союза художников и сам - как бы это понежнее сказать – не столь авторитетная площадка творческой жизни, как Галерея Уффици (или Третьяковская Галерея). Но – к чести означенного Союза – такого беззаветного безобразия здесь (в обычном режиме) встретить нельзя.

Спора нет (и быть не может): десантные войска, их бессчётные (и, как видно в свете недавних военных событий, никогда неисчерпаемые) подвиги во славу Родины – дорогая, близкая для Пскова тема. Прекрасно, что комитет по культуре Псковской области развитием этой темы занят. Мемориал нужен. И вполне уместен он, пожалуй, там, где планируется – в до сих пор пустоватом и неухоженном парке, который при создании монумента будет обустроен и преображён.

Вопрос только: как именно преображён? Недопустимо дискредитировать достойную идею безграмотными и уродливыми проектами.

То, что было предложено вниманию псковичей в зале Союза художников, свидетельствует о последней степени интеллектуального обнищания – чуть ли не об одичании. Потеряны все объективные критерии качества произведения искусства.

Один из «проектов» (самый, как меня уверили, популярный) представляет собой наклонную стелу, похожую на аляповато покосившийся восклицательный знак без точки. К его подножью с одной стороны прислонён пьедестал неловко стоящей, статичной и очень плохо вылепленной (с нарушением всех пропорций) фигуры Военачальника. С другой («передней») стороны «восклицательного знака» к нему присыпано беспорядочное нагромождение валунов или скальных осколков. (Может быть, это - облака?) По ним – подобно чуть разношёрстным, но по сути совершенно одинаковым подаркам из лопнувшего мешка деда-мороза в сельском клубе – сыплются на композиционную авансцену фигурки несчастных десантников. Они совершенно не сомасштабны фигуре Генерала и похожи на казачков, пустившихся вприсядку (или просто присевших зачем-нибудь).

Описывать уродливость, абсурдную карикатурность каждой из фигурок нет надобности: все они свидетельствуют о полном неумении автора рисовать и лепить – даже из пластилина, что говорить о бронзе? Но представим себе невозможное: когда-нибудь, кем-нибудь все эти многочисленные фигуры будут продуманы, скомпанованы, вылеплены и отлиты в металле – не хуже, чем это могли бы сделать Джакомо Манцу или, скажем, Павел Трубецкой. Даже и в этом случае общая композиция монумента, предложенная здесь, несостоятельна, ибо она совершенно плоскостна и фронтальна. Она рассчитана только на одну точку зрения, на прямой взгляд зрителя, вкопанного в землю и статичного «не хуже», чем предлагаемое ему «произведение». Но ведь памятник посреди площади – это не какой-нибудь прислонённый к стене Фонтан Треви в Риме: он требует кругового обхода, обязан эстетически «работать» при взгляде с любой точки. Это же азбука!

Несколько представленных на выставке проектов, так или иначе, обыгрывают мотив взрыва, возносящего фигуры погибших героев (или обрывки их душ). Взрыв этот кое-где трансформируется в купол парашюта. Парашюты же (обильно здесь присутствующие), хоть и притязают превращаться в подобие храмовых куполов, но всё больше сами напоминают «грибы» ядерных и иных взрывов. Тема парашюта, без сомнения, словно просится быть раскрытой в данном монументе. Однако всё, что мы пока видим здесь в связи с ней, - очень плохо продумано, поверхностно и сыро. О взрыве же, уносящем жизнь, стоит ли напоминать так настойчиво тем, кто придёт вспомнить погибших?

В числе прочего имеется два явных курьёза, смехотворность которых требует отдельного описания. Первый – это какой-то окрылённый парашютом (и, видимо, самопроизвольно летающий) меч-кладенец, под острым углом вонзившийся в псковскую землю. Он напоминает и самолёт, и стрекозу, и (персонально) Бэтмэна, и всю долгоиграющую киношную хрень о «бессмертных шотландских горцах» (и Кощее Бессмертном). В аннотации к артефакту сказано, что меч собирается светиться в ночи разноцветными огнями и это сделает его «ещё (!) привлекательней». Помилуйте, куда уж привлекательней? Видимо, на поприще свечения «монумент» станет успешно конкурировать с фонарными столбами, светофорами и даже с мигалками милицейских машин.

Второй незабываемый ляпсус представляет собой неряшливый планшетик, на котором, словно неуверенной рукой младшего школьника, как бы нарисована золотая колонна, увенчанная фигуркой бегущего как бы человека с автоматом в том, что могло стать его рукой (если было бы нарисовано хоть чуть-чуть по-настоящему).

Все мы знаем фигуру бегущего Меркурия-Вестника-Богов на колонне, созданную В. М. Клыковым для «хаммеровского» торгового центра в Москве ещё лет тридцать назад (и сам-то Клыков в работе этой был не оригинален, развивая некоторые мотивы пластики Третьего Рейха.) Конечно, «начинающему автору» предлагаемого нам «монумента» (из какого-то сочувствия, что ли?) можно бы извинить его примитивнейший плагиат. Но сделать этого не успеваешь: в окончательный ступор вводит убийственная немочь того, что язык не поворачивается назвать «рисунком». Почти у всех учащихся детских художественных школ это получается лучше.

Ну зачем, скажите, пожалуйста, было экспонировать эти «достижения народного хозяйства»? Может быть, конечно, я чего-то не понимаю. Всякое бывает и, возможно, большинство из представленных вариантов (включая наиболее смешные) созданы бескорыстными людьми кристальной души от чистого сердца. В этом случае надлежало поблагодарить этих людей, тактично объяснив им, что к чему. Но как можно выставлять на суд жюри и публики ими «созданное»? Из жалости? Из жалости следовало спрятать понадёжней. Из ложно понятой плюралистичной толерантности? Но это – терпимость преподавателя правописания к двоечнику-дебилу, получающему за двадцать пять ошибок в слове «му-му» политкорректное «три».

Надежда на пирамиду

Проект № 12. Авторы: Г. Уралов, С. Репин, В. Сухов, Н. Фомин (Санкт-Петербург). Фото: Александр Сидоренко

Единственный, из предложенных здесь, проект, который может стать хотя бы поводом для какого-то обсуждения – это гранитная пирамида, похожая на индейский вигвам, увенчанная стеклянной (и тоже светящейся в темноте) верхушкой. Пирамида – и есть пирамида: она лаконична, классична; форма её взывает к глубочайшим архетипам психики и отточена тысячелетьями. Правда, автор сделал всё, чтобы смять, исказить эту форму, внеся в неё ненужную отсебятину. И это ему удалось.

Предложенный памятник так заострён и вытянут, что похож не только на вигвам, но ещё больше на метроном без стрелки. Его разорванные (достаточно, впрочем, изящно), прорезанные световым колокольным пролётом формы обличают тонкое знакомство и этого автора с голливудским кинематографом – в частности, с унылой детской агиткой о хороших американцах в космосе «Звёздные Врата Один» (Два, Три? – сколько угодно). Именно на похожей пирамиде-трансформере «бог Ра» пытался там улизнуть от заслуженного термоядерного возмездия…

Как бы то ни было, но эта пирамида (могущая эстетически – очень немножко – сроднить Псков не столько с Египтом, сколько с Парижем и Вашингтоном) – лучшее, что есть на предложенной нам выставке. Её главнейшее достоинство – отсутствие антропоморфной скульптуры (при теперешних обстоятельствах это так много!) Её главный недостаток – стеклянная нашлёпка сверху. Стекло, какое бы ни было, плохо увязывается в монументе с предполагаемой вечностью. Оно сразу образно удешевляет проект, сближая его с любым торговым павильоном, с автобусной остановкой.

Очень повредят предложенному памятнику (буде он окажется воплощённым) и полихромные майоликовые вставки эмблем десантных дивизий. Гранит диктует благородную одноцветность и единство материала. Если додумать пирамидку в этом ключе, она не безнадежна и не изуродует навсегда ни в чём не повинный сквер.

В поисках Бориса Орловского

При открытии выставки проектов «Десантного Братства» слово взял отставной военный, высказавший пожелание обязательно видеть в составе монумента статую генерала Маргелова, обязательно в генеральском мундире. Пафос выступления сводился примерно к следующему: не нужно нам ваших модернистских вывертов, установите «просто» реалистическую статую.

Что тут скажешь? С одной стороны, искусство – не стол заказов, где позволительно диктовать: «сделайте мне красиво» так-то и так-то. Заказ здесь может быть принят лишь в самой общей форме. Верно и то, что никакая общественная корпорация – профсоюз, партия, десантное братство, религиозная община, масонская ложа, общество слепых и глухих и т. п. – не вправе безапелляционно навязывать свой вкус всему обществу и целому городу.

Но, по сути, против высказанного пожелания возразить нечего: можно бы и статую, и в мундире. Генерал В. Ф. Маргелов - герой. Подобно полководцам Рима, он заслуживал статуи при жизни, достоин её и теперь. Многократно достоин. Только (перефразируя Ф. Ф. Преображенского) как же это по нынешним временам не просто! Надо бы прежде приискать художника, который справится с задачей.

В искусстве вопрос «как?» такой важный, что, собственно, единственный. Он побеждает и растворяет в себе любое «что?» Как вылепить, как изваять в мраморе, как отлить из благородной бронзы? Стоят ведь в Петербурге перед Казанским храмом памятники Кутузову и Барклаю де Толли. И генералы, и в мундирах – но ничему решительно в мире не уступают, могут быть, пожалуй, сопоставлены (конечно, с огромной поправкой на время и страну) хоть с Микеланджело, хоть с Мироном. Вот только где вы возьмёте второго Б. И. Орловского?

Необходимо помнить, что (даже теоретически) очень мало существует объектов страшнее, пошлее, оскорбительней для вкуса и здравого ума, опаснее для обжитого пространства, чем бездарная антропоморфная статуя. Потому-то к установке монументов следует относиться с сугубой осторожностью: такова простая «техника безопасности» в обращении с предметом, способным обезобразить город очень надолго.

При создании мемориала не стоит спешить: это не ловля блох, не рождение кошек. Памятников не должно быть много (тем более, слишком много)! Лучшие из них возникают почти спонтанно, естественным образом. Они всегда – синтез, удачное скрещение народной инициативы и таланта художника. Такое соединение плохо поддаётся прямому заказу и отрицательно реагирует на жёстко назначенный срок.

Монумент по определению обязан быть шедевром. И если мы видим, что очень многие из существующих памятников никак не отвечают такому требованию, то это – прискорбный результат общественной глупости, а вовсе не норма.

Даже признанное имя и несомненный большой дар автора не могут заранее гарантировать творческий успех в «монументовоздвижении». К примеру, опять же В. М. Клыков при создании конной статуи маршала Г. К. Жукова у входа на Красную площадь потерпел неудачу. Просто не справился: усадил реалистично трактованную фигуру маршала на модернистского конька. Очень трудно сегодня быть до конца убедительным в такой теме [ 1 ] .

Псковская планка

Проект № 77. Авторы: А. Щербаков, В. Перфилов (Москва). Фото: Александр Сидоренко

Но если всё так беспросветно чудовищно с «монументальной скульптурой» в лужковской Москве – стоит ли оглядываться на Москву, брать с неё пример в наихудшем? В прошлом Пскова есть духовные основания для того, чтобы на равных учить Москву, во многом становясь примером для неё: нам нужно лишь опереться на свои великие традиции.

Ведь мы живём не в развесистой тайге, а в одном из культурнейших исторических городов мира. Посетите великолепный Псковский музей, Поганкины палаты, посмотрите псковские иконы XV-XVI вв. Они принадлежат к драгоценному наследию человечества наряду с величайшими взлетами культур Античности, Византии, Возрождения, Востока. Уникальная псковская иконописная школа была создана нашими же людьми, всего пятнадцать-двадцать поколений назад. Эти потрясающие шедевры были их эстетическим обиходом, культурным фоном каждого дня. В известном смысле можно говорить о духовном превосходстве (в чём-то, в какой-то момент) наших предков над остальным миром. А тут, в современности – такой провал, такой непоправимый регресс!

«Планка качества», которую задаёт псковский исторический контекст, высока; чтобы дотянуться до неё, нужно быть мастером-монументалистом. И в нашем городе, конечно же, - наряду с очень «разными» - есть хорошие памятники. Это мемориал над Вечным Огнём работы В. П. Смирнова; памятник Пушкину, созданный О. К. Комовым; наконец, замечательно вписавшийся в самый центр города, украсивший его памятник Святой Ольге работы В. М. Клыкова – выдающегося (и не оценённого ещё по достоинству) русского скульптора ХХ в. Вот действительно настоящие произведения: они гармоничны, профессионально выполнены и имеют все основания остаться в городе навсегда.

Но, помимо них, в современном же Пскове и без того есть слишком много смешного и постыдного, чтобы он мог позволить случайным неграмотным людям «лепить горбатого» на своих площадях. Не выбрасывайте деньги в кучу мусора, не становитесь посмешищем! Хватит пугал на наших улицах! Создайте героям достойный их памятник. Уважайте десантников: они – наши защитники, наша гордость. И не наш ли прямой долг хоть в чём-то защитить их? Хотя бы от воинствующей бездарности, тупости и неумения.

Если бы отыскался автор, способный создать искомый народным мнением монумент – реалистический, ампирный, барочный – я поклонился бы ему. Только ведь не получится ничего. Всё, что может быть сегодня создано, неизбежно окажется «пост-модерном» (или, того хуже, соц-артом) - т. е. чем-то (помимо всех прочих черт и качеств) изначально находящимся за рамками искусства.

На дворе не век пластики. Современное деформированное сознание настолько поляризует, искривляет время-пространство в себе и вокруг, что классичная скульптура (если только это не ученическая штудия) неизбежно становится ложной, сама себя опровергает и образно распадается. Эти перемены обусловлены самыми глубокими импульсами мирового стилеобразования. Они трудно постижимы и абсолютно неподвластны людям – как причины землетрясений. Например, римская скульптура, бывшая во II-III столетиях столь гибельно совершенной, сошла на нет (ещё до исчезновения самого народа) в IV-V вв. Сходный процесс имел место в ХХ в. в мировом пост-европейском искусстве.

Так стоит ли нам, воздвигая фигуративные монументы, пытаться механически повторить внешние формы ушедшей культуры, нашему времени уже чуждые, не органичные? Это ведь понимает искусство мало кто. А вот чувствуют его безошибочно (в особенности, фальшь в нём) – на уровне сердца, безусловного рефлекса – все полноценные люди.

Эстетическое неприятие бездарного памятника, возникающий от него эмоциональный дискомфорт, с неизбежностью подсознательно переносятся жителями города на самого человека, которому монумент посвящен, прочно связываются с его личностью. Наш абсолютный долг не позволить какому-нибудь дежурному (наверняка, заезжему) комбинатору, случайно оказавшемуся «в нужном месте в нужный момент», надругаться над памятью героя, над его образом в сознании потомков. Алчный имитатор всегда найдётся. В прежнее время такие товарищи, преимущественно, были заняты воплощением искромётного величия В. И. Ленина [ 2 ] . Хочется сказать, ну и продолжали бы - где-нибудь на закрытом полигоне (в Марианской впадине Моря Дождей). Но нет, их кормушечная специализация на «вождях» оказалось (не на время ли?) размытой. И теперь любой – самый светлый и положительный – исторический деятель рискует стать их жертвой.

Желающему в общих чертах узнать, что такое скульптура, даже не обязательно ехать в Египет, Грецию или Эрмитаж. Достаточно прийти в Псковский музей и десять минут посмотреть открытыми глазами на бюст Петра Великого работы М. М. Антокольского. Вы (уверяю вас!) многое поймёте.

Совершенно необходимо, не впадая пока в какой-либо выбор (ибо выбирать нечего и не из чего), не торопясь продолжить работу над проектом и обязательно привлечь к нему других (настоящих) художников. Где их найти и как заинтересовать – это уже иной вопрос. Важно лишь уяснить для себя навеки, что пока нет произведения искусства, не будет и памятника. Он продолжит морально не существовать – пусть даже кто-нибудь нагромоздит груду чего-нибудь на отведённом месте.

* * *

Увиденное нами на прошлой неделе в зале союза художников – настоящая культурная катастрофа – трагическая, безысходная, всеобъемлющая. Что явилось в нашем случае её причиной - трудно определить однозначно. Это и тотальный коммунистический геноцид русского народа (и всех других народов в сфере досягаемости), длившийся более полувека; и беспощадный издевательский шок 1990-х годов. Вернее всего – и то, и другое: первое, продолжившееся во втором. Правда и то, что катастрофа эта – не псковская и не российская только, а, несомненно, мировая. Однако это соображение может утешить нас лишь в самой малой степени.

Юлий СЕЛИВЕРСТОВ, искусствовед.

 

1 И вот: слева Жуков, справа, ближе к Манежу (как пишет Савва Васильевич Ямщиков) "зверушки Церетели", а стиль-то их – общий, один. Всегда узнаваемый лужковско-московский стиль – совершенно безумный, находящийся далеко по ту сторону самой чёрной психоделии. Очень яркий и цельный стиль – одно слово: Большой!

2 Один из плодов этой активности мы почему-то до сих пор вынуждены каждый день наблюдать на главной площади Пскова. Мне говорят про него: "памятник истории". Вот поди ж ты, и возразить нечего: к неизбывному скорбному сожалению всей страны, это действительно памятник истории: памятник беспрецедентного массового безумия, через голову нашего поколения проецирующий это безумие и в будущее, как густую чёрно-красную тень. Глубоко вредный, разрушительный, опасный объект (и редкостно уродливый, как скульптура; к несчастью, есть ведь и художественно гениальные памятники Ленину – вот их действительно нельзя сносить; но только за это). Если хоть немного хотим, чтобы жизнь России продолжилась и нам не безразлична судьба потомков – мы просто обязаны задуматься об этом.