Страшный Суд

Собор Рождества Богородицы с уникальными псковскими фресками XIV века передается местной религиозной организации Снетогорского монастыря

Завершение июля было ознаменовано еще одним крупным скандалом в сфере псковского культурного наследия. Причем скандалом не только регионального и российского, но – мирового уровня. 25 июля стало известно о состоявшемся 17 июля 2012 года расторжении охранного договора на безвозмездное пользование памятником истории и культуры «Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря» от 5 ноября 2011 года № 207. Соглашение о расторжении договора на пользование объектом культурного наследия федерального значения уместилось на одном листе. Его подписали руководитель территориального управления Росимущества в Псковской области Александр Сребролюбов и директор Псковского музея-заповедника Юрий Киселев. Единственный в своем роде памятник культуры федерального значения планируется передать местной религиозной организации Снетогорского монастыря для использования в уставных (богослужебных) целях.

Ключ от вечности

Фрески собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря. Сцена Страшного Суда. Святитель. Фрагмент. XIV век. Псковская школа монументальной живописи. Фото Б. С. Скобельцына.

Ситуация вышла в свет 25 июля вечером, когда заведующая отделом музея-заповедника «Мирожский монастырь» Таисия Круглова получила приказ директора музея «О передаче ключей от Собора Рождества Богородицы» в территориальное управление Росимущества.

Правда, подпись на этом приказе не принадлежит директору музея Юрию Киселеву (можно сравнить с подписью на соглашении о расторжении договора); по внешним признакам, это подпись заместителя директора Татьяны Огинской. Но на общем фоне происходящего это выглядит не более чем досадной мелочью.

В пункте 2 соглашения о расторжении указано, что «каждая из сторон подтверждает, что обязательства по акту приема-передачи выполнены (Приложение № 1)».

Это означает, что директор музея Юрий Киселев подписал данный акт, не уведомив об этом непосредственно ответственных за хранение объекта культурного наследия лиц.

Таисия Круглова, несущая непосредственную ответственность за сохранение памятника, но даже не допущенная к оформлению акта приема-передачи, отдать ключи от памятника отказалась.

Она как хранитель объекта культурного наследия строго исполнила свои обязанности.

Художник-реставратор высшей категории, кандидат искусствоведения, главный искусствовед мастерской ФГУП «Межобластное научно-реставрационное художественное управление» Владимир Сарабьянов. Фото: Лев Шлосберг

Соглашение ссылается на Федеральный закон от 30 ноября 2010 г. № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», а также на два заявления: местной религиозной организации «Рождества Богородицы Снетогорский женский монастырь Псковской Епархии Русской Православной Церкви» от 2 мая 2012 года № 55 и заявление ГБУК «Псковский государственный объединенный историко-художественный и архитектурный музей-заповедник» от 17 июля 2012 года № 310.

Очевидно, что добровольно отречься от памятника федерального значения государственный музей-заповедник не мог. Юрию Киселеву приказали (устно) – и он покорно отказался (письменно). Это более чем печально.

Бесспорно, что ситуация была известна узкому кругу лиц как минимум с начала мая.

К этому кругу лиц относятся – Росимущество федеральное и территориальное, Министерство культуры, госкомитет Псковской области по культуре, руководство Псковского государственного музея-заповедника, Псковская епархия РПЦ. Сомневаюсь, чтобы не был в курсе событий такого уровня губернатор.

Апокалипсис сегодня

Соглашение о расторжении охранного договора на безвозмездное пользование памятником истории и культуры «Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря» от 5 ноября 2011 года № 207 между территориальным управлением Росимущества в Псковской области и Псковским государственным музеем-заповедником. Подписано 17 июля 2012 года.

Происходящее повергло в шок ведущего специалиста в области русской монументальной живописи Владимира Сарабьянова. Вечером 25 июля мы говорили с ним подробно; о происходящем он, ведущий реставратор средневековой монументальной живописи в России, узнал по телефону.Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря является мировым памятником культуры.

В этом храме сохранились самые древние из известных (1313 г.) фрески псковской школы монументальной живописи (росписи Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря сер. XII в. относятся к византийской школе).

Короткая цитата из статьи Ирины Голубевой и Владимира Сарабьянова: «Апофеоз Снетогорского ансамбля – “Страшный суд”, едва вместившийся в западный неф собора. Это достойный аналог всем скульптурным порталам романских храмов Европы, но в мировой живописи снетогорский Апокалипсис по полноте сюжетов, сложнейшим символам их изводов не имеет подобия. Здесь псковские мастера утвердили начало новой живописной школы».

Угроза утраты этих фресок – это преступление перед культурным наследием человечества.

Росписи собора Рождества Богородицы раскрыты и реставрированы не полностью. Использования в богослужебных целях фрески не выдержат и могут быть утрачены.

Вопрос очень давний, ему не один год.

Его подробно (не только в части, касающейся собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря, а также и фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря XII века) описывала «Псковская губерния» в течение нескольких лет [ 1 ].

Здесь необходимо привести довольно большую цитату из Владимира Дмитриевича Сарабьянова из статьи «Сухая передача»:

«Когда Снетогорский монастырь вновь начал действовать, то настроение у только что вселившихся сестер и священников было довольно категорическое: «Это всё наше, нам и надо передать!». Я не раз слышал из уст и матушки Людмилы, и ее ближайшего окружения, что фрески эти им не нужны, что это всё – рухлядь, остатки былого величия. Нам, реставраторам, говорили: хотите – снимайте и увозите к себе в музей; не хотите – мы все это забелим и пригласим отца Зинона, он распишет. Конечно, у о. Зинона рука бы на это не поднялась. Он – человек в высшей степени грамотный, прекрасно понимает бесценность этих фресок. Но в дальнейшем, как мне казалось, отношение к фрескам изменилось. И категоричности поуменьшилось.

Я с самого начала ратовал за то, чтобы вопрос был решен мирным путем – путем совместного использования храма. Но совместное использование предполагает взаимное уважение, соблюдение закона, и приоритетом в решении этого вопроса должно быть элементарное сохранение памятника. Не приспособление его под сиюминутные, текущие нужды, а сохранение памятника! Памятник – это вечная категория. Он должен быть отреставрирован совместными усилиями, доведен до идеального состояния и сохраняться обеими сторонами. Это должны понимать и музей, и Министерство культуры, и церковь, которая в той или иной мере будет пользоваться памятником.

Я был уверен, что всё идет к такому паллиативному решению, построенному на взаимных уступках и компромиссах. Я прекрасно понимаю отношение епархии к нынешнему положению вещей: действующий монастырь с огромным количеством монахинь (их там сейчас живет около ста человек: монахинь, насельниц, послушниц) и посередине монастыря стоит большой, очень вместительный храм, который никак не задействован. Реставрация, которая длится уже третий десяток лет, у них вызывает и недовольство, и раздражение.

Я согласен с позицией Владыки: храм, находящийся посередине монастыря, должен жить не только как памятник истории и культуры, но и как собственно храм. Но мы имеем дело с очень большим пространством. В этом храме есть объем XIV века, а есть большая западная часть: пристройки, приделы, паперти. Все эти пристройки, с запада прилегающие к собору, по площади вдвое больше, чем сам храм. И, при разумной организации, можно было бы элементарно сделать так, чтобы основная часть богослужений проходила в этих пристройках. А в самом храме можно совершать редкие богослужения….

…Этот храм – очень хрупкое сооружение. У него очень сложная история, очень сложная жизнь. Его много раз перестраивали, у него множество проблем, связанных с инженерным состоянием. А главная проблема – это фрески. Фрески, которые абсолютно уникальны. Их ценность – это не предмет для обсуждения. Это – явление мирового уровня, основа псковской иконописной школы, памятник, который требует самого бережного отношения. Там дышать надо, что называется, вполголоса. И что мы услышали? Никто не произнес слова об их сохранении. Такое ощущение, что просто есть какая-то постройка, которую надо отдать монастырю, а он ее будет использовать по прямому назначению и по своему усмотрению. А то, что фрески требуют строгого соблюдения определенного режима хранения, об этом никто даже не говорит.

На заседании комиссии в Снетогорском монастыре, из уст владыки Евсевия, мы услышали такие вещи, которые сразу заставили вспомнить пример Крыпецкого монастыря [ 2 ]. Да, пока Владыка говорит, что «памятник – это храм Божий, это место, где живет Бог», я с ним абсолютно согласен. Но когда Владыка сообщает, что и «мы живем в этом храме» – мне становится страшно. Мне становится страшно от того, что мне обещают относиться к храму, к памятнику, как к собственному дому, в котором должно быть удобно жить и удобно служить. И в соответствии с этими представлениями об удобстве приспосабливать его для своих нужд. Вот если покажется им, что здесь нужно окошечко, потому что в храме темно, то его сделают, его пробьют. Пробьют окно в соборе по фреске, потому что им было темно, и никто ничего сделать не сможет. Или перепишут древние фрески по своему вкусу.

Поэтому я уверен: если абсолютно все будет отдано на откуп монастырю, то завтра меня как реставратора в собор просто не пустят. И никого туда не пустят. А если и пустят, то мы можем увидеть фрески либо переписанными, либо сбитыми. И то, и другое для них – гибель» [ 3 ].

Это было сказано в 2007 году.

Угроза свершилась пять лет спустя.

Псков с удивительным постоянством и пугающей частотой снова и снова становится местом скандала с объектами культурного наследия федерального значения. Мы начинаем выглядеть как город, где ключевые решения в сфере охраны объектов культурного наследия принимаются по меньшей мере дикарями, а по существу – варварами. Которые не боятся Страшного Суда и уверены, что держат Бога за бороду.

Росписи без паспорта

Приказ директора Псковского государственного музея-заповедника о передаче ключей от собора Рождества Богородицы. Подписан 25 июля 2012 года.

День после известия о расторжении территориальным управлением Росимущества в Псковской области договора с Псковским государственным музеем-заповедником на безвозмездное пользование и охранные функции на собор Рождества Богородицы (1313 г.) Снетогорского монастыря с первыми фресками псковской школы настенной живописи ушел на юридический анализ ситуации и подготовку трех писем в Москву: министру культуры РФ Владимиру Мединскому, заместителю министра экономического развития РФ – руководителю Федерального агентства по управлению государственным имуществом Ольге Дергуновой и прокурору РФ Юрию Чайке.

Юридический анализ ситуации показал всю ее реальную сложность.

1. Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря не находился у Псковского государственного музея-заповедника в оперативном управлении (хотя входил в отдел фресок, одновременно со Спасо-Преображенским собором Мирожского монастыря), территориальным управлением Росимущества в Псковской области был заключен с музеем только договор на охранные функции; в случае нахождения памятника у музея в оперативном управлении процедура его изъятия была бы для Росимущества и РПЦ существенно сложнее.

2. Ни сам собор, ни его фрески не включены в состав музейного фонда Российской Федерации в соответствии с Федеральным законом «О музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» и не подпадают под защиту этого Закона, если бы они были включены в состав музейного фонда, то передача собора РПЦ была бы исключена.

3. Статус настенной живописи (фресок) собора Рождества Богородицы не определен; паспорт на объект культурного наследия «Ансамбль фресок собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря» отсутствует; предмет охраны настенной живописи не определен; балансовая стоимость ансамбля фресок собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря не определена.

Это позволяет определить позицию уполномоченных государственных органов по охране объектов культурного наследия – Министерства культуры РФ, государственного комитета Псковской области по культуре – как бездействие.

Таким образом, де юре единственного в своем роде в мире объекта культурного наследия «Ансамбль фресок собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря» не существует. Государственной охране сегодня подлежит только сам собор, являющийся де юре памятником истории и культуры федерального значения.

Теоретически можно ожидать по отношению к фрескам всего, чего угодно [ 4 ]. Мракобесы не останавливаются и перед Законами, но при отсутствии их защиты испытывают особые искушения.

Анализ законодательства, в первую очередь, Федерального закона от 30 ноября 2010 г. № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» позволил найти некоторые аргументы; кроме того, есть общие нормы Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» № 73-ФЗ, которые, во всяком случае, полностью распространяются на собор, а фрески, при любой постановке вопроса, являются его неотъемлемой частью.

Ответы на вопросы, изложенных в трех письмах в Москву, могут раскрыть часть нарушений или пробелов в процессе формального и торопливого исполнения федерального законодательства. Эти нарушения будут сейчас судорожно исправляться – задним числом, спешно, с раздражением и глухой ненавистью к тем, кто вступился за памятник.

Очень опасно, что фрески на данный момент не являются самостоятельным объектом культурного наследия, на отдельном государственном учете не состоят, паспорт на них не составлен, то есть с формальной точки зрения объекта культурного наследия не существует.

Росписи собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря беззащитны сегодня и физически, и юридически.

Сребролюбие

Заведующая отделом монументальной живописи Псковского государственного музея-заповедника, кандидат исторических наук Таисия Круглова. Фото: Лев Шлосберг

Открытым остается ответ на отдельный вопрос о непосредственном поводе, послужившем толчком для этих спешных и тайных действий. Попытки забрать собор в ведение РПЦ осуществлялись в течение 18 лет, но успешны они оказались именно летом 2012 года.

Почему?

Есть одна версия.

В поисках актуальных упоминаний о соборе Рождества Богородицы Снетогорского монастыря в правовых базах я сразу обнаружил распоряжение Правительства РФ от 06.02.2012 № 153-р «О плане основных мероприятий по подготовке и проведению празднования 1150-летия зарождения российской государственности».

В соответствии с этим распоряжением:

«Во исполнение Указа Президента Российской Федерации от 3 марта 2011 г. № 267 «О праздновании 1150-летия зарождения российской государственности»:

1. Утвердить прилагаемый план основных мероприятий по подготовке и проведению празднования 1150-летия зарождения российской государственности.

2. Финансовое обеспечение расходов, связанных с подготовкой и проведением празднования 1150-летия зарождения российской государственности, осуществлять в пределах бюджетных ассигнований, предусмотренных в федеральном бюджете на 2012 год заинтересованным федеральным органам исполнительной власти и Российской академии наук.

[…]».

Всего в утвержденном плане 63 мероприятия на общую сумму 448 млн. 946 тыс. руб., из которых 393 млн. 454 тыс. руб. – средства федерального бюджета, 42 млн. 070 тыс. руб. – средства бюджетов субъектов Федерации, 6 млн. 100 тыс. руб. – средства бюджетов муниципальных образований, 7 млн. 322 тыс. руб. – средства внебюджетных источников.

Псков в этом плане упомянут трижды:

«12. Выполнение ремонтно-реставрационных работ в отношении собора Рождества Богородицы ансамбля Снетогорского монастыря (г. Псков, Снятная гора, д. 1), 2012 год, 10 млн. руб., средства федерального бюджета, ответственный исполнитель: Министерство культуры России.

13. Выполнение ремонтно-реставрационных работ в отношении Преображенского собора ансамбля Спасо-Мирожского монастыря, XII век (г. Псков, Мирожская наб. д. 2), 2012 год, 23 млн. руб., средства федерального бюджета, ответственный исполнитель: Министерство культуры России.

32. Создание музейной экспозиции «России щит», г. Псков, ноябрь 2012 г., 2 млн. руб., в том числе средства федерального бюджета – 1 млн. 500 тыс. руб., средства бюджета Псковской области – 500 тыс. руб., ответственные исполнители: Министерство культуры России, государственный комитет Псковской области по культуре».

С пунктом 32 всё понятно: это музейная экспозиция либо в Псковском государственном музее-заповеднике, либо в Изборском государственном музее-заповеднике к 1150-летию.

А вот пункты 12 и 13 вызывают дополнительные вопросы.

Ни заведующая отделом фресок (фактически главный хранитель фресок) Псковского музея-заповедника Таисия Круглова, ни реставратор фресок Владимир Сарабьянов, ни автор проекта реставрации Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря архитектор-реставратор Владимир Никитин [ 5 ] не знали о выделении на реставрационные работы в двух самых уникальных храмах Псковской земли из федерального бюджета соответственно 10 и 23 млн. руб. на 2012 год. Предмет реставрации (архитектура, фрески) в распоряжении правительства не указан.

Реставрация фресок двух самых ценных соборов Псковской земли не финансировалась государством уже несколько лет.

Сроки реализации мероприятий (2012 год) подсказывают, что где-то сейчас Министерством культуры РФ будет объявлен государственный конкурс на эти работы.

Афишировать конкурс не будут, конечно.

Его выиграет какая-нибудь крышуемая чиновниками Министерства культуры структура типа «***Строй». Наверняка окажется единственным участником торгов с каким-нибудь подставным лицом с купленной лицензией на право ведения реставрационных работ. Конечно, выиграет.

Остальное понятно.

Главы светской и церковной властей в Псковской области митрополит Евсевий (Савин) и Андрей Турчак пришли к согласию о передаче местной религиозной организации - общине Снетогорского монастыря собора Рождества Богородицы с фресками XIV века. Фото: Пресс-служба администрации Псковской области

Вопрос на уровне изумления: неужели из-за этих весьма скромных (в масштабе необходимых реставрационных работ) денег федерального бюджета и была запущена вся тайная процедура передачи собора Рождества Богородицы местной религиозной организации, у которой в таком случае появляется возможность получить доступ к использованию целевых средств бюджета?

Очень тревожный вопрос: не приведет ли эта ситуация к пересмотру чудом и тяжким трудом достигнутого в 2010 году компромисса по Спасо-Преображенскому Собору Мирожского монастыря, когда Росимуществом, администрацией области, Псковским государственным музеем-заповедником и Псковской епархией РПЦ была совместно и гласно, с участием экспертов и общественности выработана формула взаимодействия и сотрудничества [ 6 ]?

Сейчас в действующем Спасо-Мирожском монастыре в музейном ведении остаются Спасо-Преображенский собор и ранее входивший в хозяйственный блок монастырских построек домик музейного хранителя, режим свободного доступа граждан в собор сохраняется, почасовой (фактически поминутный) режим доступа и число посетителей полностью регулируются сотрудниками музея.

Молебны в соборе монастырской общиной совершаются 2 раза в год: на Преображение Господне (август) и на день Мирожской Божией матери (Оранты, октябрь). Молебны длятся 40 минут, в них принимает участие до 40 человек.

При этом все верующие, конечно, могут посетить храм как экскурсанты, в общем порядке, беспрепятственно.

Эта цивилизованная и уважительная к памятнику истории и культуры модель взаимодействия, которой нет и не может быть альтернативы [ 7 ], вполне могла быть реализована и в Снетогорском монастыре, но, очевидно, она не удовлетворила представителей РПЦ.

Так появился иной план и способ действий.

Не пожелает ли теперь Псковская епархия РПЦ пересмотреть условия договора по Мирожскому монастырю и получить Спасо-Преображенский собор? Письма об этом митрополит Евсевий писал неоднократно, но поддержки в Министерстве культуры при Александре Авдееве они не получили. Сейчас пришел другой министр. Никто не знает, какова будет его позиция.

Общая позиция Росимущества по отношению к объектам культурного наследия федерального значения уже вызывала крайне нелицеприятные вопросы специалистов [ 8 ], на которые не было получено никакого ответа.

Напомним, что, согласно реестру федерального имущества, здание Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря, площадью 230 кв. м., стоит на балансе Росимущества со стоимостью 163 (сто шестьдесят три) тысячи руб.; таким образом, стоимость одного квадратного метра площади Спасо-Преображенского собора, где находятся уникальные фрески, – 708 (Семьсот восемь) руб. 69 коп.

Вся недвижимость ансамбля федерального значения Спасо-Преображенского Мирожского монастыря оценена федеральной службой – Роснедвижимостью – в 394 (Триста девяносто четыре) тысячи рублей при общей площади зданий 1328 кв. м.

Аналогичная ситуация и с собором Рождества Богородицы Снетогорского монастыря [ 9 ].

Госкомитет Псковской области по культуре, директор Псковского государственного музея-заповедника защищать интересы объекта культурного наследия федерального значения не стали и сняли с себя непосредственную юридическую ответственность за его состояние.

Предположить, что они будут принципиальны в ситуации с Мирожским собором, невозможно. Ни у кого не может быть никаких иллюзий.

В контексте происходящего не может не вызвать интерес персона нового руководителя территориального управления Росимущества в Псковской области Александра Сребролюбова. Публично о нем известно немного. Он приступил к работе в Пскове в январе 2012 года, до этого работал директором федерального государственного унитарного предприятия «Петербургский спортивно-концертный комплекс», заместителем начальника Северо-Западного межрегионального отделения Российского фонда федерального имущества (РФФИ, предшественник Росимущества). Его кандидатура при назначении на должность в Псковской области поддерживалась администрацией Псковской области.

Начало деятельности г-на Сребролюбова в Пскове вызывает большую тревогу.

Эхо и глухая тишина

Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря (1310-1313 гг.) - один из самых ценных памятников архитектуры Псковской земли, объект культурного наследия федерального значения. В нем сохранились псковские фрески начала XIV века. Фото: Олег Федоров.

Ситуация с фресками Собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря привлекала большое внимание общества, специалистов, прессы.

Многие вполне справедливо увидели в очередной псковской ситуации отражение тектонического сдвига в устройстве российского государства, которое приобретает черты религиозного фундаментализма, сращивающего в единую вертикаль светские власти и религиозных иерархов.

При таких отношениях, когда памятники истории и культуры становятся в буквальном смысле разменной монетой в политических отношениях церковных и гражданских властей риски утраты уникальных объектов культурного наследия возрастают безмерно.

О ситуации написали десятки российских и зарубежных изданий, специальную передачу «В круге света» с ведущей Светланой Сорокиной посвятила проблеме радиостанция «Эхо Москвы». В эфир была приглашена хранитель фресок Таисия Круглова, по телефону в передаче принял участие Владимир Сарабьянов.

Завершая передачу, Светлана Сорокина сообщила: «Мы, конечно же, приглашали к разговору представителей Министерства культуры и Росимущества. Мы очень просили, наши продюсеры звонили, чтобы они пришли и сказали нам, почему именно так скоропалительно все это происходит. Они не пришли, они отказались, думали-думали и отказались. Остается только еще раз [обратиться] с призывом – может быть, пока не поздно и пока это не коснулось других уникальных объектов, в том числе псковских, пожалуйста, задумайтесь о том, что происходит. Так чохом и скоропалительно нельзя передавать эти объекты в ведение церкви».

Призыв пока что остается без ответа.

Ответом по существу является ускорение действий по передаче собора.

Но выяснилось, что собор изъят из музейного пользования, но пока что никому не передан: документы не готовы. То есть за хранение уникального памятника культуры федерального значения сейчас не несет ответственности никто.

Паспорт на фрески как отдельный объект культурного наследия взялись составлять буквально в пожарном режиме. Его не было и пока нет.

Выяснилось, что охранное обязательство, проект которого является обязательным предварительным условием передачи объекта культурного наследия кому бы то ни было, в том числе религиозной организации, на сегодня также отсутствует. На его составление (а охранное обязательство невозможно составить без использования паспорта объекта культурного наследия, которого также сейчас нет) псковские региональные власти дали госкомитету по культуре области 30 дней. Это абсолютно невозможный срок: фрески такой сложности для внесения в паспорт описываются месяцами, это кропотливая посантиметровая работа с детальной фотофиксацией памятника в цвете.

Вести эти работы могут только узкие специалисты высочайшего уровня: по существу, это всё те же художник-реставратор высшей категории, кандидат искусствоведения, главный искусствовед мастерской ФГУП «Межобластное научно-реставрационное художественное управление» Владимир Сарабьянов и хранитель фресок Псковского музея-заповедника Таисия Круглова, а также ассистенты Владимира Сарабьянова из упомянутой мастерской. Этих людей – единицы на всю страну.

Сейчас бригада Владимира Сарабьянова завершает реставрацию фресок Спасо-Преображенского собора XII века (ровесник Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря) в Спасо-Евфросиниевском женском монастыре в Полоцке (Республика Беларусь). Работы будут завершены в 2014 году. Мир – и церковный, и светский – получит уникальный возвращенный из небытия записей памятник культуры.

Игуменья монастыря и сестры буквально затаив дыхание следят за работами реставраторов, часами слушают их рассказы об открытых картинах и хорошо знают, что после реставрации в храме может быть зажжена (и то по большим праздникам) не более чем одна свеча. Эту позицию полностью поддерживают церковные власти Беларуси и Полоцкой епархии. Они свято берегут доставшееся им чудо.

Страха перед монастырской общиной у реставраторов нет, мир и согласие между ними основаны на понимании уникальности редчайшего памятника.

В Пскове же приближение к фрескам действующей церкви остается прямой и недвусмысленной угрозой культурному наследию. И государственные власти с поспешностью, близкой к подельничеству, сокращают это роковое для культуры расстояние.

Страшный Суд, несомненно, впереди.

Лев ШЛОСБЕРГ

 

1 См.: Владимир Сарабьянов: «Это моя совершенно категорическая точка зрения». Беседовала Е. Ширяева // «ПГ», № 44 (313) от 15-21 ноября 2006 г.; Е. Ширяева. До основанья // «ПГ», № 38 (357) от 3-9 октября 2007 г.; Е. Ширяева. Сухая передача // «ПГ», № 48 (367) от 12-18 декабря 2007 г.; Бог и кесари. Беседовала Е. Ширяева // «ПГ», № 27 (396) от 9-15 июля 2008 г.; Ю. Селиверстов. Не быть провинциальной обочиной современности // «ПГ», № 32 (401) от 13-19 августа 2008 г.; Беседовал Лев Шлосберг. «Вечность – не имущество». Художник-реставратор высшей категории Владимир Сарабьянов продолжает борьбу за спасение псковских фресок мирового значения // «ПГ», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.; Максим Андреев, Лев Шлосберг, при участии Владимира Сарабьянова. Страсти Христовы. В Пскове обострился конфликт вокруг судьбы фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря // «ПГ», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.

2 См.: Е. Ширяева. До основанья // «ПГ», № 38 (357) от 3-9 октября 2007 г.

3 См.: Е. Ширяева. Сухая передача // «ПГ», № 48 (367) от 12-18 декабря 2007 г

4 См.: Савва Ямщиков: «Церковоначалие Псковской епархии словно не замечает трагедии гибнущего древнего города» // «ПГ», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.

5 См.: В. Никитин, И. Голубева. Единственный на Руси. История создания, жизни и реставрации Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря. Часть третья. XVIII–ХIХ века. Проект реставрации // «ПГ», № 35 (456) от 16-22 сентября 2009 г.

6 См.: М. Киселев. Мирожский провал // «ПГ», № 9 (480) от 10-16 марта 2010 г.

7 См.: Порог ветхости. Открытое письмо деятелей российского искусства и науки к патриарху Кириллу в защиту выдающихся памятников культуры России // «ПГ», № 9 (480) от 10-16 марта 2010 г.

8 См.: И. Голубева. Акты при свечах // «ПГ», № 12 (433) от 1-7 апреля 2009 г.

9 См. там же.